Выполнение команд «К машинам», «По местам», «Заводи» и команд управления колонной при действиях в предбоевом и боевом порядках
Перед посадкой в боевые машины пехоты и бронетранспортеры, а также на автомобили и другие машины в подразделениях при необходимости производится расчет военнослужащих и военного имущества по машинам и указывается способ посадки.
Перед посадкой личного состава на машины проверяется, разряжено ли оружие, а если передвижение совершается с заряженным оружием, то поставлено ли оно на предохранитель; штыки-ножи (штыки) отмыкаются (откидываются).
На каждой машине назначается из офицеров или сержантов старший машины, которому подчиняется весь личный состав, находящийся на машине, включая водителя.
Старшему машины категорически запрещается брать управление машиной на себя или принуждать водителя передавать кому бы то ни было управление машиной, отдавать команды, принуждающие водителя нарушать правила дорожного движения и установленную скорость движения.
Наблюдение за сигналами старшего начальника ведется командиром подразделения (старшим машины), а в автомобилях, кроме того, - назначенным наблюдателем, который размещается в правом переднем углу кузова автомобиля.
Для наблюдения за креплением бортовых запоров кузова автомобиля во время движения назначаются «бортовые» из солдат, сидящих на крайних местах у переднего и заднего бортов.
Наблюдение за идущими сзади машинами, буксируемой военной техникой и за запором кормовых дверей боевой машины пехоты (правым запором заднего борта автомобиля) ведет солдат, сидящий на правом сиденье у кормовой стенки заднего борта автомобиля.
По команде «К МАШИНАМ» личный состав, перевозимый в боевой машине пехоты и в бронетранспортере, а также на автомобиле и десантом на танке, выстраивается у машин, как показано на рисунке.
Построение личного состава для посадки:
а - через кормовые двери боевых машин пехоты; б - через посадочные люки бронетранспортеров; в - через задний борт автомобиля; г - десантом на танке
При посадке с бортов личный состав подразделения выстраивается головами колонн на уровне посадочных люков или задних колес (катков) машин.
По команде «К МАШИНАМ» экипажи танков строятся впереди танков в одношереножный строй. Командир танка становится в двух шагах перед правой гусеницей; остальной состав экипажа - левее командира (рис. г).
Посадка личного состава на машины может производиться:
В боевые машины пехоты и бронетранспортеры - через кормовые двери и люки;
На автомобили - через правый, левый и задний борта; на автомобили с закрытым кузовом - через задний борт.
Посадка личного состава на другие машины производится как удобнее. Посадка на машины, находящиеся на правой обочине дороги, через левый борт не разрешается.
При посадке в боевые машины пехоты и в бронетранспортеры по команде «К МАШИНАМ» назначенные военнослужащие открывают кормовые двери (люки) десантного отделения; у автомобилей водители при необходимости открывают задний борт.
По окончании посадки кормовые двери (люки, борта) закрываются.
По команде «ПО МЕСТАМ» подразделения быстро занимают свои места в машинах (см. рис.).
Размещение личного состава:
а - в боевой машине пехоты; б - в бронетранспортере
Размещение личного состава в кузове автомобиля:
а - продольных сиденьях; в - на поперечных сиденьях
При посадке используются колеса, гусеницы и подножки.
Оружие при посадке берется как удобнее, за исключением ротных пулеметов и другого тяжелого оружия, которые передаются военнослужащим, произведшим посадку или стоящим сзади. После посадки оружие ставится между коленями и поддерживается обеими руками. Автоматы, кроме того, по команде командира подразделения могут быть взяты в положение «на грудь».
Вещевые мешки снимаются по указанию (команде) командира подразделения (старшего машины) и размещаются в машине.
Командир подразделения (старший машины) следит за правильностью посадки личного состава, а по окончании ее проверяет крепление запоров дверей (люков) и бортов, после чего занимает свое место в боевой машине пехоты и в бронетранспортере на сиденье командира машины, а в автомобиле - рядом с водителем или по указанию старшего командира в левом переднем углу кузова автомобиля.
Если место командира машины занимает старший командир, то командир отделения или взвода размещается в десантном отделении машины.
Экипаж танка по команде «ПО МЕСТАМ» одновременно поворачивается кругом и быстро занимает места в танке в следующем порядке: командир танка подбегает к левому борту и вслед за наводчиком занимает свое место в танке; наводчик подбегает к левому борту, быстро производит посадку и занимает свое место через люк командира танка; механик-водитель быстро производит посадку и занимает свое место через люк механика-водителя.
Экипажи танков, имеющие другой состав, занимают свои места в боевых машинах применительно к изложенному порядку с учетом размещения экипажей в машинах и расположения люков.
Посадка десанта на танк на месте производится с бортов. Если посадка десанта с бортов невозможна, она производится с кормы танка. При этом оружие берется как удобнее, за исключением ротных пулеметов и другого тяжелого оружия, которые передаются военнослужащим, произведшим посадку или стоящим сзади.
На танке военнослужащие размещаются с соблюдением требований безопасности.
Командир перевозимого десантом подразделения в отношении соблюдения правил посадки личного состава и размещения его на танках выполняет указания командира танкового подразделения и об окончании посадки докладывает ему и своему непосредственному начальнику.
Перед началом движения подразделения (воинской части) предварительно подается команда «ЗАВОДИ», по которой производятся пуск и прогрев двигателей машин.
По команде «МАРШ» все машины начинают движение одновременно в том строю, в котором они находились на месте, или перестраиваются по команде командира, принимая на ходу установленные дистанции и интервалы. Если дистанции между машинами в колонне были не больше 10 м, машины начинают движение поочередно, набирая установленные дистанции.
При определении порядка и скорости движения, а также остановок для отдыха необходимо руководствоваться указаниями, изложенными в боевых уставах.
Дистанции между машинами зависят от скорости и условий движения и в среднем могут быть 25-50 м.
Для изменения дистанций подаются команды: «УВЕЛИЧИТЬ ДИСТАНЦИИ», «УМЕНЬШИТЬ ДИСТАНЦИИ».
Повороты в движении могут производиться последовательно за направляющей машиной (заездом) или одновременно всеми машинами (подразделениями).
Для последовательного поворота кругом по команде «ВНИМАНИЕ, ДЕЛАЙ, ЧТО Я» головная машина на пониженной скорости разворачивается кругом и продолжает движение в обратном направлении параллельно колонне. Остальные машины, дойдя до места поворота головной машины, также разворачиваются и продолжают движение.
Для одновременного поворота направо (налево, кругом) подается команда «ВСЕ НАПРАВО (ВСЕ НАЛЕВО, ВСЕ КРУГОМ)». По команде «ВСЕ НАПРАВО (ВСЕ НАЛЕВО)» машины на ходу одновременно разворачиваются в указанную сторону и продолжают движение в новом направлении. По команде «ВСЕ КРУГОМ» каждая машина останавливается, не сокращая дистанции, поворотом налево разворачивается кругом и продолжает движение в обратном направлении.
При необходимости освобождения дороги колонной в движении подается команда «ПРИНЯТЬ ВПРАВО». По этой команде все машины в колонне одновременно отводятся с проезжей части дороги и продолжают движение по правой обочине или справа от дороги.
Остановка машин производится по команде «СТОЙ», по которой машины подходят к остановившейся впереди машине и поочередно останавливаются на дистанциях не ближе 10 м или на дистанциях, установленных командиром.
Перед остановкой колонны машины отводятся на правую обочину или вправо от дороги. Перекрестки, развилки дорог, мосты, теснины, железнодорожные переезды, подъезды домов и въезды во дворы должны оставаться свободными, даже если при этом и нарушаются дистанции.
Если необходимо, после остановки подается команда «ГЛУШИ ДВИГАТЕЛЬ».
Высадка личного состава из машин может производиться:
Из боевых машин пехоты и бронетранспортеров - через люки;
Из автомобилей - через правый, левый и задний борта; из автомобилей с закрытым кузовом - через задний борт.
Высадка личного состава из других машин производится как удобнее.
Высадка из машин, находящихся на правой обочине дороги, через левый борт не разрешается.
Для высадки из машин подается команда «К МАШИНАМ».
Например: «Отделение (взвод, рота), через правый, левый борта (задний борт) - К МАШИНАМ».
По этой команде личный состав быстро высаживается из машин и выстраивается около них или действует по команде (приказу) своих командиров.
При высадке из машин оружие берется как удобнее, а ротные пулеметы и другое тяжелое оружие передаются ранее высадившимся военнослужащим.
Управление строем осуществляется командами и приказаниями, которые подает командир голосом, сигналами и личным примером, и которые передаются также с помощью технических и подвижных средств.
Команда разделяется на предварительную и исполнительную; команды могут быть и только исполнительные.
Предварительная команда подается отчетливо, громко и протяжно, чтобы находящиеся в строю поняли, каких действий от них требует командир. По всякой предварительной команде военнослужащие, находящиеся в строю, принимают строевую стойку, в движении переходят на строевой шаг, а вне строя поворачиваются в сторону начальника и принимают строевую стойку.
Исполнительная команда подается после паузы, громко, отрывисто и четко. По исполнительной команде производится немедленное и точное ее выполнение.
С целью привлечь внимание подразделения или отдельного военнослужащего в предварительной команде при необходимости называются наименование подразделения или звание и фамилия военнослужащего. Например: «Взвод (третий взвод) - СТОЙ ». «Рядовой Петров, кру-ГОМ».
Чтобы отменить или прекратить выполнение приема, подается команда «ОТСТАВИТЬ ». По этой команде принимается положение, которое было до выполнения приема.
Обязанности военнослужащих перед построением и в строю.
Каждый военнослужащий обязан твердо знать, умело и добросовестно выполнять свои обязанности перед построением и в строю.
Перед построением военнослужащий обязан:
· проверить исправность своего оружия, закрепленных за ним вооружения и военной техники, боеприпасов, средств индивидуальной защиты, шанцевого инструмента, обмундирования и снаряжения;
· аккуратно заправить обмундирование, правильно надеть и подогнать снаряжение, помочь товарищу устранить замеченные недостатки.
В строю военнослужащий обязан:
· знать свое место, уметь быстро, без суеты занять его;
· в движении сохранять равнение, установленные интервал и дистанцию;
· соблюдать требования безопасности;
· не выходить из строя (машины) без разрешения;
· в строю без разрешения не разговаривать и не курить;
· быть внимательным к приказаниям и командам своего командира, быстро и точно их выполнять, не мешая другим;
· передавать приказания, команды без искажений, громко и четко.
Строевые приемы.
Строевая стойка является основным элементом строевой выучки. Она принимается по команде
«СТАНОВИСЬ » или «СМИРНО ». По этой команде следует стоять прямо, без напряжения, каблуки поставить вместе, носки выровнять по линии фронта, поставив их на ширину ступни; ноги в коленях выпрямить, но не напрягать; грудь приподнять, а все тело несколько подать вперед; живот подобрать; плечи развернуть; руки опустить так, чтобы кисти, обращенные ладонями внутрь, были сбоку и посредине бедер, а пальцы полусогнуты и касались бедра; голову держать высоко и прямо, не выставляя подбородка; смотреть прямо перед собой; быть готовым к немедленному действию.
Строевая стойка на месте принимается и без команды: при отдании и получении приказа, при докладе, во время исполнения Государственного гимна Российской Федерации, при выполнении воинского приветствия, а также при подаче команд.
По команде «ВОЛЬНО » стать свободно, ослабить в колене правую или левую ногу, но не сходить с места, не ослаблять внимания и не разговаривать.По команде «ЗАПРАВИТЬСЯ », не оставляя своего места в строю, поправить оружие, обмундирование и снаряжение; при необходимости выйти из строя за разрешением обратиться к непосредственному начальнику. Перед командой «ЗАПРАВИТЬСЯ » подается команда «ВОЛЬНО ».
Повороты на месте выполняются по командам: «Напра-ВО», «Пол-оборотанапра-ВО», «Нале-ВО», «Пол-оборота нале-ВО», «Кру-ГОМ».
Повороты кругом, налево, пол-оборота налево производятся в сторону левой руки на левом каблуке и на правом носке; повороты направо и пол-оборота направо - в сторону правой руки на правом каблуке и на левом носке.
Повороты выполняются в два приема:
· первый прием - повернуться, сохраняя правильное положение корпуса, и, не сгибая ног в коленях, перенести тяжесть тела на впереди стоящую ногу;
· второй прием - кратчайшим путем приставить другую ногу.
Задание:
В процессе подготовки к занятию и в начале занятия студенты знакомятся с основными положениями строевого устава в рамках изучаемых вопросов по теме занятия.
Под руководством преподавателя изучают и отрабатывают строевые приёмы на строевой площадке.
Порядок проведения тренировки
Строевая стойка
Для обучения правильному выполнению СТРОЕВОЙ СТОЙКЕ руководитель строит группу в одну шеренгу и, выйдя перед серединой строя, приступает к отработке учебного вопроса, соблюдая следующую методическую последовательность:
| Последовательность обучения | Методические указания, действия руководителя занятия и обучаемых | |
| I. Знакомит обучаемых со строевым приемом: | ||
| Называет строевой прием | Строевая стойка | |
| Объясняет, где и в каких случаях этот строевой прием применяется | Строевая стойка принимается в следующих случаях:
|
|
| Доводит команды, по которым выполняется строевой прием | Строевая стойка принимается по командам: «СТАНОВИСЬ» или «СМИРНО». | |
| Образцово показывает выполнение строевого приема в целом | Для показа строевого приема руководитель командует: «Показываю. Команду подаю себе. Смотрите». Подает команду: «СМИРНО» и показывает выполнение строевой стойки. Затем поворачивается направо, принимает положение «ВОЛЬНО» и снова по команде «СМИРНО» принимает строевую стойку. Последовательно поворачиваясь к строю левым и правым боком осуществляет показ строевой стойки со всех сторон.
 Руководитель может вызвать для показа строевого приема наиболее подготовленного сержанта или солдата подразделения. В этом случае сержант (солдат) выполняет строевой прием по его команде.
|
|
| Доводит порядок выполнения строевого приема, согласно требованиям Строевого устава | При выполнении строевой стойки по команде «СМИРНО» нужно:
|
|
| II. Разучивает строевой прием: | ||
| III. Проводит тренировку выполнения строевого приема в составе подразделения: | ||
| Тренировку в выполнении приема в составе подразделения командир проводит по командам «СТАНОВИСЬ», «СМИРНО», а также по любой другой предварительной команде. Приступая к тренировке, он подает команду «РАЗОЙДИСЬ», а затем, обозначив место построения, командует, например: «Отделение, в одну шеренгу (в две шеренги) – СТАНОВИСЬ». По предварительной команде «Отделение» все обучаемые немедленно поворачиваются лицом к командиру, принимают положение «смирно» и ждут следующей команды в готовности быстро и четко ее выполнить. Свое место в строю военнослужащие занимают по исполнительной команде «СТАНОВИСЬ». С началом построения командир выходит из строя и следит за действиями обучаемых, обращая внимание на быстроту занятия ими своего места в строю, на интервал, равнение и правильность выполнения строевой стойки. Чтобы проверить, правильно ли принята строевая стойка руководитель приказывает военнослужащим поднять носки ног. Если положение строевой стойки кем-либо было принято неправильно, то есть тело не было подано несколько вперед, то это действие будет выполнено легко. Для устранения этой ошибки руководитель приказывает военнослужащим, допустившим ошибку, подняться до отказа на носках, а затем, не изменяя положения туловища, то есть, оставив его несколько поданным вперед, опуститься на всю ступню. Если в этом случае положение строевой стойки принято правильно, то при повторном поднятии носков ног это действие выполнить будет невозможно. Устранив все выявленные недостатки, тренировку строевой стойки в строю, руководитель продолжает по команде «СМИРНО», руководствуясь методическими рекомендациями изложенными выше. Тренировка продолжается до тех пор, пока изучаемый строевой прием не будет отработан до автоматизма. |
«Повороты на месте»
Цель тренировки:
· Совершенствовать навыки учащихся при выполнении поворотов месте в строю по команде руководителя;
· Проверить и оценить выполнение отработанных строевых приемов.
Место занятия: Строевая площадка.
Глава I. - Как батальон или полк на парадном месте строится и учится .
1
. Когда батальон или полк весь марширует к ученью, то всегда роту делить на два взвода; а на четыре не инако, как при специальных смотрах и церковных парадах. Батальон всегда составлен из 10 взводов. При всяких случаях гренадеры формируют батальон сами собою, а полк непременно остается в двух батальонах.
2
. Когда батальон или полк стоит в фрунте и шеренги не примкнуты, то расстоянию шеренги от шеренги быть четырем маленьким шагам. Офицерам стоять в осьми маленьких шагах перед батальоном, а замыкающим унтер-офицерам стоять в четырех шагах позади третьей шеренги батальона, шести мастеровым стоять справа, и ровняться с первою шеренгою. (Смотри план 1.)
3
. Когда Майор порядочно выровнял баталион, то Командир командует: мастеровые направо! мушкетеры налево! строй батальон!
Мастеровые делают по рядам направо, а мушкетеры вместе с Обер и унтер-офицерами налево; а после поворота приступая Офицеры, берут эспантоны в правую руку, а унтер-офицеры держат алебарды на плече. Алебарду же ни когда не держать у ноги, когда солдаты ружья держат на плече.
4
. Командир командует: марш!
По сей команде, Офицеры и унтер-офицеры вдруг приступают левою ногою. Офицеры и унтер-офицеры маршируют перед середину баталиона между 5 и 6 взводов, Офицеры в одну шеренгу, а унтер-офицеры в две шеренги позади Офицеров, становясь лицом вон.
5
. Мушкетеры маршируют коротким шагом, занимая интервалы, оставшиеся от выходящих из взводов унтер-офицеров. Левому флангу остаться на месте, дабы не потерять интервала второго батальона; баталиону остаться прямо в рядах и шеренгах; и каждый ряд дошед до своего места, останавливается.
Ефрейт - капралы держат знамя над портупеею, также делают по рядам налево, и остаются при первой роте в одну шеренгу перед первым взводом, по старшинству их рот.
Офицерам, унтер-офицерам и всему баталиону при строении оного стоять недвижимо, не говорить, порядочно держать зспантоны, алебарды и ружья, и не шевелиться никому стоя на своем месте.
6
. Командир командует: стой! фрунт!
По чему ефрейт-капралы, мушкетеры и мастеровые вместе делают фрунт, Офицеры глядят на флангового Офицера и берут эспантоны к ноге, а унтер-офицеры держат алебарды на плече.
7
. Командир командует: строй баталион!
Офицеры строятся по старшинству, а унтер-офицеры по росту. Пятнадцать барабанщиков и полковой барабанщик становятся в одну шеренгу перед Офицерами, лицом к батальону; Адъютант становится перед батальоном, и один фельдфебель позади батальона. Рассчитают батальон на десять взводов; и как в каждой роте по пятидесяти рядов, то в каждом взводе по двадцати по пяти рядов. Адъютанту приказать каждому флигельману в взводе поднять правую руку, когда унтер-офицеры будут входить в свои взводы.
8
. Когда Адъютант рассчитывая батальон дошел до середины, то Командир батальона командует: Офицеры и унтер-офицеры по своим местам!
Офицеры берут эспантоны вверх в правую руку, марш!
и как они, так и унтер-офицеры и барабанщики делают, правая половина по рядам направо, а левая по рядам налево, и маршируют по местам: Капитан перед первым взводом, Поручик перед вторым взводом, а Подпоручик и Прапорщик стоят между Капитаном и Поручиком. В штабской роте: Капитан-Поручик перед первым, Поручик перед вторым, а Подпоручик и Прапорщик между Капитан-Поручиком и Поручиком. У левой фланговой роты, которая всегда штабская, Капитан-Поручик стоит перед левым флангом, Поручик перед первым, Подпоручик перед вторым, а Прапорщик между Капитан - Поручиком и Подпоручиком. Каждый взвод замыкают три унтер-офицера. Барабанщики входят в свои роты правого и левого фланга, становятся на фланг передней шеренги; а второй, третьей и четвертой роты перед середину рот, в четырех шагах от передней шеренги. Перед третьей ротой становятся музыканты. Мастеровые всегда остаются на первых флангах своих батальонов, возле передней шеренги. Когда Офицеры дошли до своих мест, берут эспантоны к ноге, и стоят недвижимо. Командир всегда остается перед срединою батальона.
9
. Кой час Офицеры вступили в свои места, Майор проезжает вдоль по фрунту, ровняет батальон, и смотрит, если ли в батальоне 250 рядов, и Офицеры и унтер-офицеры вступили ли в назначенные им места.
Когда Майор доехал до левого фланга, оный возвращается опять на правой, и рапортует Командиру, что батальон исправен.
10
. Командир командует: слушай! на караул!
По второму темпу Офицеры оборачиваются направо кругом, лицом к батальону, барабанщики бьют поход, музыка играет; ефрейт-капралы с знаменами делают по рядам налево и маршируют перед шестой взвод батальона. Офицеры снимают шляпы, когда знамена мимо их несут.
Когда ефрейт-капралы первого батальона дойдут до середины, останавливаются и делают фрунт; ефрейт-капралы второго батальона между тем маршируют; и когда оные дойдут до левого фланга первого батальона, второго батальона Командир командует: слушай! на караул!
В прочем поступать, как о первом батальоне сказано. Когда ефрейт-капралы с знаменами прошли первой батальон, Командир командует: на плечо!
барабанщики перестают бить, и Офицеры опять вместе поворачиваются лицом вон. То же исполнять и во втором батальоне, кой час ефрейт-капралы стали перед серединой.
Примечание
.
Что сказано о знаменах, предписывается, дабы как в Офицерах, так унтер-офицерах и солдатах возобновлять почтение и привязанность, которую иметь должны к знаменам, присягая оным.
11
. Когда батальон вышеписанным образом построен и Командир вздумает приказать учить по ротам или по-дивизионно, то велеть дивизионам стать порознь, и дивизионы особо учатся в два взвода; что почасту делать надлежит, дабы содержать солдат в обычае и исправности.
12
. Когда дивизионы отучились, оные опять вступят в баталион, а Майоры ровняют оный. Как приемы в батальоне с командою и без команды не делают, то в батальоне только некоторые приемы из генеральных команд делать, смотри второй части 3 главы № 21, и потом следует шаржирование.
13
. Командир командует: баталион шаржируй! слушай! на караул! ружье плашмя! чехлы долой! заряжай!
Как скоро сделают к заряду, Офицеры оборачиваются лицом к фрунту. Если не по команде заряжать, то солдаты по флигельману ружья бросают к заряду, и каждый про себя заряжает. Когда весь батальон ружье имеет на плече, то Офицер правого фланга дает знать эспантоном, по которому пять плутонгов правого фланга берут два шага вправо, а пять плутонгов левого фланга два шага влево; вторая и третья шеренги приступают по конец тесака; Офицеры, которые плутонгами командуют, вступают в свои плутонги; Капитан третьей роты входит в шестой плутонг становясь тремя рядами ниже с правого фланга, которые будут рядами для знамен; Поручик в пятый взвод; а пятого взвода отделить три ряда, которые отделяются от него фельдфебелем, которые, как и он, будут знаменные ряды.
Ефрейт - капралы берут тотчас знамя вверх в правую руку, и входят с четырьмя фельдфебелями в промежуток батальона следующим образом: два ефрейт-капрала, имея одного фельдфебеля у себя по правую руку, и одного по левую руку, входят в переднюю шеренгу, один ефрейт-капрал в середину второй шеренги, два ефрейт-капрала и два фельдфебеля, как в передней шеренге, становятся в третью шеренгу. Замыкающие Офицеры проходят сквозь интервалы взводов и становятся позади третьей шеренги в четырех шагах позади замыкающих унтер - офицеров. Три барабанщика 2 дивизиона и два 3 дивизиона, или роты, переходят на правый фланг; один барабанщик 3 дивизиона и три 4 дивизиона переходят скорее на левой фланг батальона; полковой барабанщик идет перед серединою батальона к Командиру; музыканты вместе с знаменами проходят на сквозь батальон и маршируют позади знамен в четырех шагах позади третьей шеренги, между знамен и знаменных рядов, в одну шеренгу, а барабанщики в две шеренги, по флангам батальона. Когда командовано: батальон шаржируй!
барабанщики проворно идут по флангам; а фельдфебели позади шестого взвода, дабы когда батальон сомкнется к шаржированию, оные тотчас со знаменами войти могли. (Смотри план 2.)
Глава II. - Главные примечания в шаржировании.
1
. Во время шаржирования наблюдать крайнюю тишину, солдатам не дозволять говорить, плевать или шевелиться, и всем оборачивать головы и глаза направо. Кой час батальон или плутонг зарядил, ружье держать порядочно в рядах и шеренгах, порядочно ровняться, руками не хватать за суму, или за ружье, и стоять недвижимо.
2
. Когда батальон к шаржированию стоит, то рядам быть примкнутым локоть к локтю, а второй и третьей шеренге примкнуть по конец тесаков.
3
. Когда командовано изготовься!
то ружья в шеренге держать ровно и прямо, и левую руку против глаз. Первой шеренге ставить приклад крепко на землю, голову и тело держать прямо, правое колено отставить, как можно, дале позади левой ноги, а оную не трогать; ружье держать возле левого каблука и левого колена во всей шеренге прямо вверх; а задние шеренгам изготовясь, держать ружье близко против лица, а левую руку против глаз, дабы тем скорее курок взвести можно было. Задним двум шеренгам, когда первая села на колена, проворно брать направо, и занять промежуток; и второй шеренге иметь правую ногу передней шеренги между своих ног.
4
. Прикладываясь солдатам ровняться направо, первой шеренге прямо, а задним не много ниже прикладываться; при чем солдатам смотреть по дулу на мишень и смело в огонь, и знать ему, куда выстрелить, не вверх или в землю; приклад приставить к плечу, голову опустить, и глядеть, куда стреляет.
5
. По слову пали!
крепко дернуть за язычок для выстрела. Первой шеренге скоро вставать. При чем держать ружье на правой стороне плашмя, на кулак сверх портупей, дабы не надобно было гнуться солдату, когда сыпать порох на полку. Задним шеренгам не отступать, а оставаться им сомкнутым, когда ружье имеют на правой стороне по верх портупеи.
6
. Солдату проворно заряжать и порядочно владеть своим ружьем, не более и не менее делать темпов, как надлежит, и заряжать, как ниже следует, проворно, опуская ружье на правую сторону плашмя, ставить курок на первый взвод; проворно же вынимать патрон, коротко скусить, так, чтоб порох в рот попал, на полки скоро порох сыпать; скоро и проворно оборотить ружье, а оборачивая смотреть, чтоб не просыпать пороха; проворно кидать патрон в дуло и весь высыпать; шомпол вдруг выдернуть, всунуть проворно и крепко в дуло, и тем крепко прибить заряд; шомпол одним разом вынуть, вставить в свое место, и не дожидаясь
друг друга бросать ружье на плечо; делая на плечо, задним шеренгам проворно принять налево позадь впереди стоящих.
7
. При всяких случаях патрон брать из сумы, и для того не дозволять затыкать солдатам патроны, под портупею или в другое место.
8
.Солдата, который с другими не успевает и не умеет проворно заряжать, учить вновь, и отвечать за то Капитанам или ротным Командирам.
9
. Плутонгам или дивизионам тотчас по команде изготовляться, прикладываться или отставлять, а Офицерам командовать громко и коротко, лицом стать к своим плутонгам в трех шагах впереди, и наблюдать порядок огня: Офицерам смотреть, чтоб люди крепко на землю садились; прикладываясь, им дать время, не торопиться, и по крайней мере счесть до четырех между прикладывайся и пали; солдату нужно иметь сие время, дабы видеть, куда стреляет.
10
. Во всякой плутоножной пальбе, пальба идет с правого на левой фланг; нечетные плутонги зачинают, а четные за ними следуют. (Смотри табель № 1). Если солдаты хорошо умеют заряжать, а Офицеры командовать, то непременно пяти плутонгам быть в действии, и пяти плутонгам иметь ружье на плече. Офицеру второго плутонга при всяком шаржировании на месте наступая и отступая, весьма примечать, когда третий плутонг командует – пали!
второму командовать изготовься!
и когда девятый командует прикладывайся!
сказать второму пали!
дабы не перервать огонь в батальоне. (Смотри план 3).
11
. Прочее, что наблюдать при огнях баталионных и плутоножных и рядами, смотри в третьей части от VI до XXIX артикула.
12
. Когда стрелять порохом, то, под опасением прогнания сквозь строй, никому не осмеливаться заряжать примером или бросать патрон; и если ружье осекается, то более не заряжать, но солдату непременно кремень и огниво обтереть, и вновь порох насыпать; а если хотя вышеписанное и исполнено, но ружье не выстрелило, а осекается, то неотменно ружье в дурном состоянии, или кремень негоден, за что отвечает Капитан или ротный Командир. В противном же случае, если порох на полке вспыхнет, а выстрел не последует, то сие знак, что ружье внутри не вычищено или патрон не высыпан, что взыскать на солдате; ему ж в таком случае заряжать примером, а не выходить из шеренги для поправления ружья или перемены кремня, разве сие особливо ему приказано будет. Когда шаржировать, то неотменно иметь каждому солдату новый кремень, которым бы по крайней мере мог сделать тридцать выстрелов.
13
. Офицерам и унтер-офицерам, как в взводах стоящим, так и замыкающим не шуметь, смотреть за солдатами, а не шуметь на них и не выходит из взводов для поправления оных; ибо если солдат того, что знать надлежит, не знает, то в батальоне не время оному его учить, а Офицерам только примечать тех, кои ошиблись, и после учения оных по одиночке учить и поправлять; а если с намерением солдат ошибется, то такового за то после учения наказать.
14
. Замыкающим унтер-офицерам во все время шаржирования стоять или маршировать в одну линию в четырех шагах позади фрунта, окроме отступая; в котором случае со своими плутонгами делают направо кругом, и стоять на месте пока оные выстрелили; тогда делают во фрунт, и вступят опять в унтер-офицерскую линию.
15
. Офицерам замыкающим стоять и маршировать во все время шаржирования в одну линию в двух шагах позади унтер-офицеров, окроме отступая; тогда примечать и последовать тому, что сказано в XIV артикуле, дабы тем предупредить всякой беспорядок и конфузию. Наблюдать, чтоб Офицеры во время шаржирования порядочно маршировали и несли эспантон, а унтер-офицеры также прямо маршировали и несли порядочно алебарду.
Глава III. - Как баталиону после шаржирования опять строиться и церемониальным маршем мимо маршировать .
1
. Командир командует: задние две шеренги отступи! марш!
По сему слову пяти знаменам выйти вперед и стать в одну шеренгу, между пятого и шестого взвода; фельдфебели выходят задом, и идут к своим ротам; а Офицеры из плутонгов, и те, которые замыкали, выходят прямо, становясь перед свои плутонги, ставя эспантоны к ноге, лицом в поле. Пяти плутонгам правого фланга брать два маленькие шага влево, а пяти плутонгам левого фланга два маленькие шага вправо, занимая промежутки, где знамена и фельдфебели стояли. Фельдфебель, который при пятом плутонге означал знаменные ряды, выступает также назад; а унтер-офицер, который стоял на фланге шестого взвода, переходит чрез три ряда направо; барабанщики, которые стояли на флангах, идут опять к своим ротам. Майор проезжая по фрунту, ровняет батальон, а Адъютант задние две шеренги.
2
. Когда Майором батальон выровнен, Командир командует: слушай! на караул! на плечо! к ноге!
по слову под курок
, после чего должны солдаты снять наколенники и надеть чехлы на ружья; а если без пальбы было ученье, то и деревянные патроны вынуть; и когда все оное готово, то командует: равняйся!
по которому слову Майор ровняет фрунт переднюю, а Адъютант задние шеренги, и когда выровняно, то командует, по слову под приклад!
слушай на плечо, задние две шеренги приступи! марш!
повзводно направо заходи! марш!
Если в батальоне больных Офицеров не состоит, и оные все на лицо, тогда три Офицера из тех, которые замыкали, маршируют перед первым взводом, два из оных же перед шестым взводом у знамен, и один из таковых же замыкает десятый взвод.
3
. Баталион церемониальным маршем следующим порядком марширует: Майор верхом перед батальоном, на левой стороне Майора Адъютант верхом же; позади Майора в одну шеренгу пять мастеровых, позади оных в трех шагах пять музыкантов в одну шеренгу, за ними Командир пешком, позади оного старший Офицер, позади которого три Субалтерн - Офицера, за которыми следуют три барабанщика, и полковой барабанщик у первого батальона, а позади их взвод; трем унтер-офицерам быть на правом фланге, и трем унтер - офицерам замыкать. Шестой плутонг ведет Капитан, за ним пять знамен в одну шеренгу, а с правого и левого фланга у них по одному Офицеру, за ними три барабанщика, а потом следует взвод; позади десятого взвода замыкают шесть унтер-офицеров, за ними три барабанщика, за барабанщиками замыкающий Офицер, за которым следует Капитан-Поручик.
Офицеры, унтер-офицеры и барабанщики непременно всегда остаются при своих ротах. При церемониальном марше в баталионе примечать следующее: как в первом взводе три унтер-офицера на правом фланге, а 10-й взвод шесть унтер-офицеров замыкают, из которых трое переходят на левый фланг, когда батальон опять строится, то Адъютанту в скорости унтер-офицеров так распределить, чтоб каждый взвод одним Офицером и одним унтер - офицером веден был. У 6-ти плутонгов замыкают три, а у 4-х плутонгов замыкают четыре унтер-офицера. Трем барабанщикам быть перед первым, где и полковой барабанщик, трем перед третьим, трем перед шестым, трем перед седьмым, и трем позади десятого взвода. Сверхкомплектным маршировать в два взвода позади полка, при которых быть из батальона по одному унтер-офицеру. Смотри два плана.
4
. Надлежит солдатам, маршируя, иметь вид настоящий солдатской, голову и глаза иметь направо. Если мимо кого маршируют, то на ту особу глядеть. Тело держать прямо не сгорбившись, маршировать вытянутыми коленами, вместе поднимать ноги, носки иметь вон, сомкнувшись плечо к плечу маршировать прямо, порядочно держать ружье, скобку прижать к телу, так, чтоб ружье не могло шевелиться, а правую руку опустить по правую сторону и держать недвижимо. Иногда солдат не по вышеписанному марширует, то всегда будет похож на мужика. Всем Офицерам стараться, также и унтер-офицерам, солдат выучить порядочно маршировать, так, как выше сего предписано, и Командирам сие строго наблюдать.
5
. Всем взводам иметь одинаковый шаг, маршируя ни очень тихо, ни скоро, дабы не заставить последние взводы иногда бежать или останавливаться; а дабы сие упредить, предписывается делать по 75 шагов в минуту.
6
. Маршируя держать равную дистанцию между шеренг, плутонгов или дивизионов, и расстоянию шеренги от шеренги не быть более двух шагов. Наблюдать также Офицерам дистанцию в взводах.
7
. Офицерам, перед взводами идущим, держать перед оными ровные дистанции, порядочно маршировать, держа эспантон крепко плашмя к правой стороне, и оглядываться почасту направо на свои взводы. В первом взводе первому Офицеру впереди маршировать против второго ряда правого фланга, последнему против второго ряда левого фланга, а Офицерам, ведущим взводы, маршировать перед серединою оных.
8
. Взводам ни когда не ровняться на середине, или по левому флангу, но примыкать всегда к правому; и для того унтер-офицеру и одному правого фланга ряду каждого взвода ровняться по предыдущему.
9
. Маршируя всем полком, примечать и наблюдать фланговым Офицерам, чтоб интервалы баталионов не терять.
10
. Когда надлежит батальону или полку на походе делать с поля, то флигельманы каждого баталиона, когда барабанщики отобьют, выходят восемь шагов направо и налево, и делают приемы как на месте, только что при каждом шаге делают приемы или темп. Офицерам эспантоны, а унтер-офицерам алебарды вместе с баталионом оборотить с поля, а барабанщикам закинуть барабаны за плечо.
11
. Когда батальону на походе брать ружье на плечо, то барабанщикам навесить барабаны, отбить, и батальону, как уже предписано, делать на плечо, а Офицерам взять эспантоны плашмя. Когда баталион сделал на караул, унтер-офицерам делать вместе с батальоном на плечо, а барабанщики опять бьют поход.
Глава IV. - Как строиться батальону или всему полку .
1
. Если полк повзводно направо зашел то заходить и строиться после налево, как следует. Командир командует: глаза на лево!
Офицеры переходят на левой фланг своих взводов, и маршируют прямо на данной поень-де-вю по тех пор, пока Командир не будет командовать: батальон стой!
по чему батальон вдруг останавливается, и Офицеры проворно становятся перед взводами, и следуют тому, что сказано в третьей части в 3 Артикуле о роте. В противном случае, когда полк повзводно налево зашел и направо строится, то Офицерам становиться на правой фланг, по команде господа Офицеры на правый фланг
, и солдатам держать глаза направо, а по команде стой!
становиться опять на свои места.
2
. Когда целой полк в гарнизоне, то обе гранодерские роты сами собою формируют батальон, строясь на четыре взвода, и исполняя все то, что настоящий баталион. Если два полка в одном гарнизоне, то гранодеры обоих полков составляют батальон. (Смотри план 5 и 6.)
3
. В учебные месяцы почасту места баталионов переменять, ставя иногда первый батальон направо, иногда на лево; также переменять и гранодер, дабы научить баталионы наблюдать интервалы. Сие к тому служит, дабы в случае, если корпус построен в одну линию, батальоны умели сохранять интервалы, за что каждому Командиру батальона отвечать.
4
. Главное в движениях состоит в том, чтоб батальон умел скоро строиться; и для того надлежит, чтоб каждый солдат знал свой взвод, шеренгу, перед собою и возле себя стоящего, и найти мог его, как днем, так и ночью; особливо при случающихся тревогах, или когда батальон от неприятеля будучи разбит, надлежит ему самому собою строиться. Для того нужно, чтоб Командир всякую весну иногда приказывал баталиону рассыпаться, дабы тем солдат учить самим скорее строиться.
5
. Если таким образом батальону рассыпаться, то Командир прикажет знаменам и фельдфебелям выйти, а батальону сделать с поля и направо кругом, барабанщик бьет палки, люди идут врознь. Командир знаменами переменяет фрунт и велит ударить тревогу; по чему батальон проворно ружье берет на плечо, делает фрунт к знаменам, и каждый солдат вступает в свой взвод и шеренгу, ровняясь в шеренге и рядах направо. Офицерам проворно осмотреть солдат, стоят ли, как надлежит; а Майор едет по батальону и смотрит, чтоб он построен был как должно.
Эскадренный броненосец «Николай I»
Сдача в плен японцам остатков русской эскадры
Во время сражения 14 мая японцы старались в первую очередь уничтожить головные броненосцы поэтому не обращали внимания на «Николая I». По нему стреляли как бы между прочим. И все же он с самого начала боя получил от двух снарядов большую пробоину под левой носовой шестидюймовой пушкой. Эта пробоина оказавшаяся одним краем ниже ватерлинии, причиняла много хлопот: сколько ни заделывали ее койками и чемоданами, вода продолжала прибывать и залила подшкиперское отделение. Позднее попало еще несколько снарядов. Вышло из строя одно двенадцатидюймовое орудие. Были пробиты осколками минные и паровые катеры и приведены в негодность шлюпки, за исключением шестерки и одной двойки. Немного пострадал и личный состав: нашли убитыми лейтенанта Мирбаха и несколько нижних чинов, выбыли из строя командир суд-на, капитан 1-го ранга Смирнов, и человек двадцать матросов.
«Николай» стрелял довольно исправно, когда расстояние до неприятельских кораблей не превышало дальнобойности его орудий. Для своей устарелой артиллерии он пользовался дымным порохом, и это затрудняло дело. После нескольких выстрелов броненосец застилался своим же дымом. Противник становился невидим. Орудия замолкали, пока не рассеивался дым. Однако и при таких условиях «Николай» успел расстрелять тысячу четыреста пятьдесят шесть снарядов только крупного и среднего калибра. Его погреба с боевыми припасами так же опустели, как и на других наших кораблях.
Контр-адмирал Небогатое командовал не только своим отрядом, но и взял на себя, когда выбыл из строя ранений командир Смирнов, управление судном. В белом кителе, плотно облегавшем его располневшее тело, в необыкновенно широких черных брюках, он походил скорее на добродушного купца, чем на военного человека.. Но вместе с тем все офицеры чувствовали над собою его власть, и никто из них не посмел бы не выполнить того или иного его приказания. В бою он подавал пример другим своей храбростью и часто выходил из боевой рубки на мостик, чтобы лучше разглядеть, что происходит кругом. Неплохой моряк, академик, он не мог не понимать, что кампания наша проиграна, однако ничем не выдавал своего волнения. Его лицо, одутловатое, словно распухшее, в седой заостренной бороде, в запудренных пятнах экземы, было внешне спокойно, только из¬редка поблескивал в руках морской бинокль, приставляемый к большим, немного навыкате глазам.
Адмирал жаловался своим штабным:
- Я не получаю ни одного распоряжения со стороны командующего эскадрой. И не знаю, жив ли он. По старшинству его должен был бы заменить адмирал Фелькерзам. Но, может быть, и этот погиб вместе с броненосцем «Ослябя»? Такое неведение связывает меня по рукам и ногам. Кто же все-таки командует эскадрой?
- Не исключена возможность, ваше превосходительство, что эскадрой командует какой-нибудь мичман, - сказал флаг-капитан Кросс, подергивая по своей постоянной привычке небрежно свисающие усы.
Небогатов продолжал:
- Мы как будто попали в заколдованный круг. Толчем¬ся в нем и никак не можем выйти из пролива. Дело идет уже к вечеру. Если нас застанет здесь ночь, то очень будет плохо от минных атак.
И, приняв решение, распорядился:
- Поднять сигнал: «Курс норд-ост двадцать три градуса»!
Приказ немедленно был выполнен сигнальщиками. За ними наблюдал младший флаг-офицер, лейтенант Северинц, худое и безусое лицо которого выражало усердие забитого морского чиновника. Как человек точный, он подождал на мостике несколько минут, а потом, войдя в боевую рубку, доложил:
- Ваше превосходительство, сигнал отрепетовали только суда нашего отряда. Но, по-видимому, поняли сигнал и передние мателоты-«Бородино» и «Орел». Они тоже начинают склоняться на север.
В это время, заметив что-то, быстро выскочил из боевой рубки старший флаг-офицер, лейтенант Сергеев, но скоро вернулся обратно. Рыжий, румяный, опл-вающий жирком, он бросил на адмирала бегающий взгляд-и отчеканил-
- Только что прошел по борту один из наших миноносцев. К сожалению, надписи на нем я не успел прочитать. С него передали голосом, что адмирал Рожественскии при¬казал вам идти во Владивосток.
Небогатов, выслушав, кивнул седой головой.
- Вот и отлично. Значит, я правильно распорядился относительно сигнала. Теперь по крайней мере выяснилось, что я могу распоряжаться.
Не терял он самообладания и ночью, когда начались минные атаки. Был случай, когда выпущенная неприятелем мина шла на «Николая». У всех находившихся в руб¬ке замерло сердце Небогатов сам скомандовал, громко выкрикнув:
- Право на борт!
Броненосец круто повернул влево, оставляя мину за кормой.
С нетерпением ждали рассвета, а когда он наступил, то увидели, что от эскадры осталось только пять кораблей («Николай I», «Орел», «Апраксин», «Сенявин» и крейсер «Изумруд»). Жадно оглядывали горизонт, надеясь увидеть своих отставших товарищей, но встретились снова с противником. И по мере того как увеличивалось число его кораблей, настроение адмирала падало. Если вчера всей эскадрой не могли нанести вреда противнику, то можно ли сегодня сражаться с ним? Да он и не подойдет на расстояние наших выстрелов. Значит, он будет громить русские военные корабли, словно пассажирские пароходы, совершенно безнаказанно.
Адмирал, нервничая, то выходил на мостик, то возвращался в боевую рубку. Он пристально всматривался в очертания появлявшихся на горизонте кораблей. Никаких сомнений не было, что его окружают японцы. Но он как будто не доверял своим бесцветным глазам и много раз обращался к помощникам:
- Посмотрите хорошенько, не приближаются ли свои с какой-нибудь стороны?
Повторялся безнадежно один и тот же ответ:
- Никак нет, ваше превосходительство, все неприятельские корабли.
Небогатов, наконец, замолчал и, нахлобучив на глаза фуражку с большим флотским козырьком, поник седою головой. Он знал, что все взоры обращены к нему, ожидая от него спасения. Но что он должен сказать своим подчиненным, какое отдать распоряжение, чтобы избавить их от бессмысленного истребления? Ничего. Если бы он держался ближе к берегу, то можно было бы разбить или взорвать свои корабли и вплавь добираться до суши. Но поблизости не было даже полоски земли. И может быть, он как начальник впервые по-настоящему почувствовал на себе всю страшную ответственность за свои действия. Какое огромное преимущество в жизни давали ему адмиральский чин, блестящий мундир, ордена! А теперь, когда он мысленно заглядывал в черную бездну небытия, все стало мучительно постылым. Он сгорбил спину и натужил лицо, как будто красовавшиеся на его золотых плечах черные орлы Превратились в двухпудовые гири.
- Да, промазали мы, - ни к кому не обращаясь, промолвил адмирал.
В девять часов к нему приблизился флаг-капитан Кросс тихо сказал:
- Командир просил передать вам, что нам ничего не остается, как только сдаться.
Это слышали сигнальщики и рулевой и насторожились. Адмирал вздрогнул всем своим грузным туловищем.
- Ну, это еще посмотрим.
Если бы мнение о сдаче исходило не от командира, а от матроса, то адмирал, может быть, и не придал бы этому большого значения. Флаг-капитан отлично зная иностранные языки, cкладно писал доклады на любую тему, красиво играл на скрипке, с успехом покорял женщин. Способный, он принадлежал к тем баловням судьбы, которым жизнь дается очень легко. Отсюда выработалось у него и несерьезное отношение ко всему и большое самомнение. Все это было известно адмиралу. Но в данном случае Кросс был ни при чем - он являлся только передатчиком чужой идеи. Совсем по иному относился адмирал к командиру судна, капитану 1-го ранга Смирнову. Это был богатый и образованный моряк, спокойный и рассудительный. Он имел большие связи не только во флоте, но и в дворцовых сферах. С ним нельзя было не считаться. И если этот карьерист решился внести такое предложение, значит действительно другого выкода нет и остается только сдаться.
Небогатов, тяжело дыша, в упор посмотрел в худое лицо флаг-капитана, удлиненное темной бородкой.
- А вы как думаете? Кросс, не смущаясь, ответил:
- Я полагаю, что командир прав.
В такой ответственный момент только немедленный арест командира и флаг-капитана мог бы удержать адмирала от заманчивого соблазна. Но решительность не была про¬явлена, и отрава, брошенная в сознание, возымела свое действие. Воля начальника отряда ослабла и заколебалась. Закружились беспомощные мысли, как травинки в речном водовороте. Мерещилось мрачное будущее: позор сдавшегося адмирала, железная решетка тюрьмы, военный суд, может быть смертная казнь. В то же время всем своим существом он протестовал против того, чтобы так глупо погружаться на морское дно или быть разорванным в клочья. А это произойдет, как только японцы откроют огонь, - через десять минут. В поисках оправдания перед родиной адмирал как будто раздвоился и заспорил сам с собой. Во имя чего погибать? Он обязан выполнить свой долг. На этих бронированных корытах, именуемых боевыми кораблями? Наконец, лазейка нашлась, и сердце адмирала закипело обидой против тех главных воротил российского строя, которые послали людей не на войну, а на убой. Если сам он как начальник до некоторой степени виновен в создании этого нелепого флота и должен явиться искупительной жертвой, то при чем же здесь матросы? Они виноваты только в том, что носят военную форму. Нет, он не допустит, чтобы две с половиной тысячи людей ни за что ни про что утопить в море. Общественное мнение будет на его стороне. И новая человеколюбивая идея, красивая, как синь василькового сорняка среди ржи, заполнила седую голову адмирала. Эта идея вытеснила из его сознания главное, что он находится на военном корабле, а не в доме милосердия, и что он командующий, а не какой-нибудь духобор или толстовец, размышляющий о непротивлении злу. На его лице выступи¬ли багровые пятна. Он энергично повернулся к флаг-капитану Кроссу и прохрипел:
- Немедленно вызвать командира в боевую рубку!
- Есть.
Пока рассыльный бегал за командиром, в боевой рубке решалась судьба отряда. Сначала обменялись мнениями штабные чины, а потом и судовые офицеры, находившиеся здесь же и на мостике. Возражений против сдачи не было.
Флаг-капитан Кросс сейчас же разыскал книгу между¬народного свода и, заглянув в нужную страницу, бросил¬ся к ящику с флагами. Он сам набрал трехфлажный сигнал: «ШЖД», означавший-«сдача», «сдаюсь». Сигнал был немедленно пристопорен к фалу, и оставалось только поднять его на мачту.
В боевую рубку вошел командир судна, капитан 1-го ранга Смирнов, высокий, статный, с карими глазами, внимательно смотревшими из-под густых, словно нарисованных бровей. Несмотря на полученную вчера рану, он держал забинтованную голову барственно прямо. Под пушистыми усами резко очерчивался большой, с толстыми и сочными изгибами рот, без слов говоривший, что его обладатель создан как будто только для того, чтобы повелевать и наслаждаться жизнью. Но обычно румяное лицо за ночь побледнело, а струившаяся с него широким потоком светло-русая борода спуталась и, частично попав под бинт, потеряла свой прежний внушительный вид.
Адмирал, увидев командира, обратился к нему:
- Владимир Васильевич, что нам делать? Смирнов, не задумываясь, убежденно ответил:
- Вчера мы свой долг выполнили. Больше не имеем сил сражаться. Мое мнение - нужно сдаться.
И, жалуясь на головную боль, он ушел.
Дальнейшие действия на броненосце «Николай I» разви¬вались с поразительной быстротой. Зазвенели телефоны, эросились по разным отделениям рассыльные и даже, во-греки судовым правилам, засвистали дудки капралов, призывая господ офицеров на передний мостик. Это по распоряжению адмирала созывался военный совет. Сам он, окруженный своим штабом, вышел из боевой рубки на мостик. Офицеры не успели еще собраться на совет, а уже нa ноке фор-марса-рея кем-то был поднят сигнал о сдаче. Торопливо, с растерянными лицами бежали к адмиралу офицеры. Не дожидаясь появления остальных, он поставил перед ними вопрос:
- Я хочу, господа офицеры, сдать броненосец. В этом вижу единственное средство спасти вас и команду. Как вы думаете?
Что сражаться не было никакого смысла, на этом сходились почти все. Но против сдачи некоторые возражали.
Согласно военно-морскому уставу, обратились с вопросом относительно сдачи к самому младшему офицеру! Все обернулись к высокому статному человеку, на груди которого красовался университетский значок. Это был прапорщик Шамие. Юрист по образованию, призванный на службу лишь на время войны, он оказался более храбрым воином, чем многие из кадровых офицеров, и энергично заявил:
- Если нельзя драться, то нужно кингстоны открыть и топиться.
- Взорвать броненосец и спасаться, - скромно отозвался мичман Волковицкий, почтительный не только к начальству, но и к старшим товарищам по службе.
Приблизительно то же самое сказал и старший офицер, капитан 2-го ранга Ведерников.
Но те, кто стоял за сдачу, начали приводить убийственные доводы:
- Все орудия неприятельского флота наведены на «Николая» как на флагманский корабль. Японцы взорвут и по¬топят его раньше, чем мы соберемся это сделать. Потопят вместе с людьми.
- Вы говорите - надо спасаться. На чем? Шлюпки и катеры разбиты. Койки «приспособлены на защиту небронированных частей судна и крепко снайтовлены. Из со¬рока спасательных кругов тридцать никуда не годятся. Нас даже не могли снабдить хорошими спасательными средствами.
- А разве японцы не будут подбирать нас? - спросил старший офицер Ведерников.
- Возможно, что и будут, но только тогда, когда уничтожат весь наш отряд.
С марса фок-мачты, где стоял дальномер, раздался звон¬кий голос мичмана Дыбовского:
- До неприятеля шестьдесят кабельтовых!
Адмирал повернулся к старшему артиллеристу, лейтенанту Пеликану, выделявшемуся среди офицеров своей крупной и сытой фигурой:
- На таком расстоянии мы можем стрелять?
- Бесполезно, ваше превосходительство. Наши снаряды не достанут до неприятеля.
Адмирал вдруг потерял самообладание, чего с ним никогда не бывало. Из бесцветных глаз брызнули слезы. Он сорвал с головы фуражку и, словно в ней заключалось все зло, бросил ее себе под ноги и начал топтать.
Со стороны неприятеля раздался пристрелочный выстрел, направленный в левый борт «Николая». Офицеры начали разбегаться по своим местам, согласно боевому расписанию. Небогатов вошел в боевую рубку. Флаг-офицеры докладывали ему, что все наши суда отрепетовали сигнал о сдаче, а он, не слушая своих помощников, кричал:
- Японцы, очевидно, не разобрали нашего сигнала. Поднять белый флаг! Быстро! Через пять минут будут уничтожены все мачты.
Но белого флага на броненосце не было. Пришлось заменить его принесенной из каюты простыней. Однако и она, подтянутая к рею фок-мачты, не остановила неприятельских выстрелов. Вокруг броненосца начали подниматься фонтаны. Над головою слышался гул пролетавших снарядов, словно где-то в воздухе был железнодорожный мост, по которому беспрерывно проносились курьерские поезда. Раздался взрыв около боевой рубки. Осколками ранило флагманского штурмана, подполковника Федотьева. Вся боевая рубка наполнилась черными удушливыми газами. Из темноты, как с того света, хриплыми выкриками командовал адмирал:
- Передайте, чтобы наши орудия не отвечали! Спустить наш флаг! Поднять японский! Стоп машина!
Пока выполнялись эти приказы, броненосец получил еще несколько ударов. Снарядом разворотило ему нос. Якорь, сорвавшись с места, бухнулся в море. Появились пробоины с левого борта.
«Николай I», застопорив машины, остановился, и в знак этого на нем вместо уничтоженных накануне шаров подтянули к рею ведро. Японцы прекратили стрельбу. Стало необыкновенно тихо. Остановились и другие наши броненосцы, повернув носами кто вправо, кто влево. На каждом из них, как и на «Николае», развевался уже флаг Восходящего солнца.
Иначе поступил только «Изумруд». Это был небольшой трехмачтовый и трехтрубный крейсер, изящный и стремительный, как птица. Он тоже отрепетовал было сигнал о сдаче, но, спохватившись, быстро его опустил. С правой стороны между отрядами неприятельских судов оставался большой промежуюк. В этот промежуток, дав полный ход, и направился «Изумруд». Глубоко врезываясь форштевнем в поверхность моря, он вздувал вокруг своего корпуса белопенные волны, поднимавшиеся почти до верхней па¬лубы. Из его труб вываливали три потока дыма и, круто сваливаясь назад, сливались в одну гриву. Расширяясь, она тянулась за кормой. Японцы, очевидно, не поняли его замысла и не сразу приняли против него меры. А когда вы¬делили в погоню за ним два крейсера, было уже поздно. Неприятельские снаряды едва долетали до него. А он, имея преимущества в ходе, все увеличивал расстояние между собою и своими преследователями. Со сдавшихся судов с замиранием сердца следили за ним, пока он не скрылся в солнечной дали. Его хвалили на все лады, им восторг-лись. Он действительно проявил героизм, вырвавшись из круга всего японского флота.
На «Николае» по распоряжению Небогатова была собрана на шканцах команда. Стоя на продольном мостике, он произнес краткую речь. Несмотря па блеск солнечных лучей, игравших в серебре конусообразной бороды, в золоте погон с черными орлами, в эмали двух крестов св. Владимира, адмирал поеживался. Обрисовав причины, заставившие его сдаться, он в заключение, волнуясь, сказал:
- Братцы, я уже пожил на свете. Мне не страшно умирать. Но я не хотел вас губить, молодых. Весь позор я принимаю на себя: пусть меня судят. Я готов пойти на смертную казнь.
И, сгорбившись, пошел на передний мостик.
На броненосце продолжалась суматоха. Уничтожали шифры, секретные доку-менты, сигнальные книги. Одни из офицеров говорили, что нужно портить орудия, механизмы и выбрасывать за борт разные приборы, другие запрещали это делать. Часть команды была занята своими вещами, а некоторые уже добрались до -водки. Кое-где начали появляться пьяные.
К борту «Николая» пристал неприятельский миноносец. С него поднялся на палубу броненосца флаг-офицер, посланный адмиралом Того, и передал Небогатову приглашение прибыть к командующему японским флотом для переговоров. Через несколько минут Небогатой и чины его штаба, направились на этом же миноносце к флагманскому броненосцу «Микаса».
Крейсер «Изумруд»
В бою 14 мая «Изумруд» сражался с противником хо¬рошо. Под руководством артиллерийского офицера, лейтенанта Васильева, его орудия исправно стреляли. А в тех случаях, когда крейсеру угрожал неприятельский огонь, он умело передвигался на безопасное место. Командир Ферзен во время боя находился на мостике и отдавал разумные распоряжения. Никто не замечал в нем какой-либо растерянности. Так же держались и его подчиненные.
Вечером крейсер вышел из боя почти без повреждений. Два снаряда пробили углы верхней палубы. Еще один сна¬ряд перебил тросы на грот-мачте, откуда упал фонарь. Из личного состава никто не был убит, только четыре человека получили ранения.
Ночь для «Изумруда» была тревожная. Никто не спал. Крейсер охранял флагманский броненосец «Николай I», рискуя погибнуть от неприятельских минных атак и снарядов своих судов.
На второй день, когда адмирал Небогатов поднял сигнал о сдаче, командир Ферзен приказал на скорую руку собрать офицеров и команду. Во время похода эскадры он обычно прогуливался по верхней палубе на своих несгибающихся ногах, сгорбившись и понуря голову. Теперь он преобразился. Вся его фигура выпрямилась, из-под густых бровей твердо смотрели на подчиненных голубые глаза. Все, ожидая от него слова, замерли. Командир громко отчеканивал:
- Господа офицеры, а также и вы, братцы-матросы! Послушайте меня. Я решил прорваться, пока японские суда не преградили нам путь. У противника нет ни одного корабля, который сравнился бы по быстроходности с нашим крейсером. Попробуем! Если не удастся уйти от врага, то лучше погибнуть с честью в бою, чем позорно сдаваться в плен. Как вы на это смотрите?
Он как будто спрашивал совета у своих подчиненных, но все понимали, что это было приказом. Офицеры и матросы с уважением смотрели в строгие глаза командира. Кочегар Галкин, весельчак и повеса, неожиданно для всех вы-крикнул:
- Правильно вы сказали, ваше высокоблагородие! И все остальные одобрили решение командира.
Он обратился к нижнепалубной команде:
- Кочегары! и машинисты! От вас зависит наше спасение. Я надеюсь, что судно разовьет предельный ход.
И сейчас же распорядился:
- Все по своим местам!
Как только «Изумруд» ринулся на прорыв сквозь блокаду, на нем заработал беспроволочный телеграф, перебивая самой усиленной искрой переговоры японцев. Чтобы облегчить крейсер, командир решил пожертвовать правым якорем вместе с канатом. Последовало распоряжение расклепать канат. Две тысячи пудов железа, с грохотом свалившись за борт, исчезли в пучине моря.
В боевой рубке стрелка машинного телеграфа стояла против слов: «Полный вперед!» Казалось, крейсер напрягал последние силы, дрожа всем своим изящным корпусом. Все, кто находился наверху, видели, что неприятельские снаряды уже не долетают до него, и с любовью смотрели на своего отважного командира. В их представлении сейчас erо коренастая фигура, напоминающая норвежского шкипера, была овеяна ореолом романтики водных просторов и поэзии увлекательных приключений на море. Ведь только в фантазии, только в грезах мог представиться такой случай, ка¬кой выпал на долю «Изумруда», - он вырвался из кольца неприятельской эскадры на свободу. И командир Ферзен твердо вел его опять на родину. Это были упоительные минуты как для самого начальника, так и для его подчиненных, - минуты сознания правильного решения в боевой обстановке. Но главный герой ничем не выдавал своего торжества, и это еще больше возвеличивало его в глазах команды. Заложив руки за спину, он прохаживался теперь по мостику, спокойный и уверенный, словно вышел на судне в обычный мирный рейс. Он только один раз через переговорную трубу спросил машинное отделение:
- Как держится пар? Ему ответили:
- Давление двести пятьдесят фунтов.
Командир Ферзен, находясь на мостике, по-прежнему не терял своего душевного равновесия. Его подчиненные pаботали отлично. Он хорошо знал свой корабль. Предельная скорость, какую дал «Изумруд» на испытаниях, была два¬дцать четыре узла. Но теперь казалось, он превысил эту норму и, поглощая пространство, летел вперед, как птица, вырвавшаяся из западни. Гнавшиеся за ним неприятельские суда, отставая, исчезли за горизонтом.
Это было во втором часу дня. Впереди сияло свободное море. «Изумруд», взявший сначала курс на зюйд-ост, по¬степенно склонился на норд-ост.
Но тут с командиром Ферзеном случилось что-то необъяснимое. Он начал терять самообладание, словно надломился от непомерной тяжести. В его глазах появилась тревога. Он беспокойно оглядывал горизонт. Не было видно ни одного дымка. Но все мрачнее становилось лицо командира. В пятом часу, узнав, что запасы угля ограничены, он распорядился убавить ход до двадцати узлов.
Через несколько минут произошла авария в четвертой кочегарке. Те, кто находился ближе к ней, услышали такой сильный треск, словно взорвался снаряд. Это лопнула паровая магистраль, питавшая все кормовые вспомогательные механизмы и рулевую машину. Из образовавшегося отверстия с ревом повалил пар, наполняя помещение горячей влагой. Четыре кочегара, спасаясь от бедствия, повалились на железный настил.
На судне поднялась паника. Офицеры и матросы спешили к четвертой кочегарке и останавливались перед трапом, как перед пропастью. Снизу, волнуясь, поднимались клубы серого пара. Никто не знал, что делать. Не мог по-мочь этому и прибежавший сюда на несгибающихся ногах барон Ферзен. Он только ахал и хватал себя за голову. Кто-то из офицеров подсказал ему, что прежде всего необходимо выключить рулевую машину и перейти на ручной штурвал. Сейчас же это было сделано. Крейсер шел вперед пятнадцати узловым ходом.
Явился кочегар Гемакин и, не спрашивая разрешения командира, начал кричать на матросов:
- Что же вы стоите? Скорее давайте мне несколько рабочих платьев. Я их надену на себя, Приготовьте мешки, чтобы окутать мне лицо и голову. Дельфины! Козлы! Поворачивайтесь скорее!
Несколько человек сорвались с места. Вскоре было доставлено Гемакину все, что он требовал. Он быстро напяливал на себя спецовки. Командир не спускал с него глаз, словно хотел запомнить всякую мелочь в действиях этого человека. Спустя минуты две Гемакин, с окутанной мешками головой, в парусиновых рукавицах, облитый холодной водою, кубарем свалился по трапу вниз. Его примеру последовал один из машинистов, захватив с собою необходимые инструменты. Через полчаса авария была ликвидирована.
Два героя и четыре кочегара, находившиеся внизу, отделались легкими ожогами.
Казалось бы, что жизнь на «Изумруде» должна пойти нормальным порядком. Но барон Ферзен не переставал нервничать. Наступила ночь. Корабль одиноко пробирался сквозь тьму во Владивосток. Командир не ложился ни на одну минуту. Не спали и его подчиненные. После полуночи один из сигнальщиков заявил, что впереди слева мелькают огни. Быть может, ему только показалось это, потому что никто их больше не видел. Однако командир немедленно приказал сменить курс вправо. Так шли час - полтора и опять легли на прежний курс.
Чем дальше уходил «Изумруд» от опасности, тем больше командир терял самообладание. К вечеру следующего дня, то есть 16 мая, он превратился в издергавшегося неврастеника. Когда противник был на виду, он знал, что нужно было предпринять. Но теперь сияющая пустота моря, казалось, пугала его больше, чем неприятельские корабли. Люди с изумлением вглядывались в него и не верили своим глазам: по мостику метался не прежний волевой командир, а жалкий трус, случайно нарядившийся, в капитанскую форму. Прошлой ночью он никак не мог дождаться дня, а теперь ему хотелось, чтобы скорее наступила тьма. Ему все мерещилось, что сейчас он будет настигнут неприятельскими судами. До Владивостока с избытком хватило бы угля, но, по приказанию командира, ломали на судне дерево и жгли в топках. Он начал вмешиваться в дела штурмана, лейтенанта Подушкина, утверждая, что курс им взят неверно. Полушкин, кончивший академию, прекрасно знал свою специальность, но он был тихий и застенчивый человек. Сквозь пенсне он удивленно смотрел на взъерошенного командира, не смея возражать ему. Вблизи родных берегов своим непонятным страхом командир Ферзен заразил сначала офицеров, а потом и всю команду. Все стали ждать смертного часа. Кончилось это тем, что «Изумруд»» проскочил мимо Владивостока и направился в бухту св. Владимиpa. Командир Ферзен, как бы оправдываясь перед своими офицерами, бормотал, что для крейсера это будет лучше. Подходы к Владивостоку, вероятно, минированы. Если бы направились в этот порт, то могли бы взлететь на воздух от русской же мины. Была и еще одна опасность - туда скорее всего направились японские корабли, чтобы перехватить путь «Изумруду». Так или иначе, но крейсеру, при недостаче угля, предстояло пройти лишних сто восемьдесят миль.
Это была первая ошибка.
К бухте Св. Владимира приблизились ночью 17 мая. Командир вдруг решил перейти в залив Св. Ольги. Но здесь почему-то он нашел стоянку неудобной. А может быть, на него повлияло сообщение боцманмата Смирнова, только что рассказавшего ему, как до войны в этот залив нередко за¬ходили японские корабли. Командир замотал головою, словно изгоняя из своего воображения страшные призраки, и снова направил крейсер в бухту Св. Владимира. Было темно. Перед людьми стояла задача найти себе временный приют в этой дикой и малознакомой местности. Если бы командир сохранил спокойствие духа, то он, вероятно, не рискнул бы сейчас входить в такую бухту. Тихая погода давала возможность «Изумруду» продержаться в море до утра. О присутствии японцев здесь не могло быть и речи. Не настолько они были невежественны, чтобы разыскивать крейсер, ушедший за двое суток неизвестно куда. Это было бы так же нелепо, как нелепо разыскивать блоху, исчезнувшую в копне сена. Однако командир, потерявший перспективу действия и трезвость ума, торопился скорее скрыться в бухте.
Вход в бухту был довольно широк. Но командир почему-то приказал направить судно не посредине пролива, а около левого берега. Крейсер шел пятнадцати узловым ходом. Слева, совсем близко, обрисовался в темноте мыс Орехова. Матросы на верхней палубе обрадовались, увидев родную землю. Кончались их мытарства. Мечта превратилась в явь. Лотовый правого борта выкрикнул:
- Глубина десять сажен!
Вслед за ним лотовый левого борта возвестил:
- Глубина четыре сажени!
Только что успели повернуть ручку машинного телеграфа на «тихий ход», как «Изумруд» дрогнул от толчка и заскрежетал всем своим железным днищем. Люди попадали. Многие думали, что под ними взорвалась мина. Крей¬сер сразу остановился, беспомощно накренился на правый борт под углом 40-50°, казалось, готов был свалиться со¬всем. Во всех его отделениях внезапно оборвался говор людей. В зловещей тишине барон Ферзен завопил:
- Полный назад! Полный назад!
Но сколько машины ни работали, крейсер, севший па каменную гряду мыса Орехова, не двигался с места. Пробовали заводить верп, но и это не помогло: крейсер сидел плотно, словно был прикован к мели.
Это была вторая ошибка.
Особой беды еще не было в том, что крейсер сел на камни, тем более что течи в его днище нигде не обнаружили. Можно было бы дождаться следующего прилива воды, что¬бы сняться с камней; можно было бы разгрузить судно и таким образом избавиться от аварии; наконец, можно было бы вызвать по телеграфу помощь из Владивостока, а крейсер приготовить к взрыву, на случай появления противника. Но барон Ферзен, на круглом лице которого дрожали белобрысые бакенбарды, дал иное распоряжение, выкрикивая:
- Японцы находятся где-нибудь поблизости! Каждую минуту они могут накрыть нас! Я не хочу, чтобы «Изумруд» достался им! Немедленно все части его привести в не¬годность и приготовить судно к взрыву!
На крейсере поднялась необычайная суматоха. Все, что можно было расклепать и снять, полетело за борт, а то, что не тонуло и поддавалось огню, жгли в топках. В бухте утопили все мелкие пушки, замки с более крупных орудий и часть пулеметов. Разбивали молотками вспомогательные механизмы, компасы, штурвалы, приборы управления огнем. Барон Ферзен считал себя добросовестным человеком и не хотел, чтобы какое-нибудь добро попало в руки японцам. Он даже потерял голос и с пеной на губах только хрипел, подгоняя своих подчиненных в их разрушительной работе. А те, словно во время пожара, бегали по трапам снизу на¬верх, сверху вниз, бестолково метались по разным отделениям. Железный корпус судна стонал от грохота и человеческих выкриков. Такого аврала «Изумруд» не испытывал со дня своего рождения. Если бы на это посмотреть со стороны, то непременно пришлось бы сделать заключение, что у всего экипажа острый психоз.
Наступило тихое майское утро. Над горизонтом медлен¬но всплывало солнце, лаская загорелые лица моряков. Теперь люди были заняты другой работой: на шлюпках спешно свозили с корабля винтовки, оставшиеся пулеметы, продукты, посуду для еды, походную кухню, свои вещи. Люди, изнуренные постоянной тревогой за свою жизнь, казалось, ив замечали лучезарного великолепия весны на морском берегу. Некоторые, наваливаясь на весла, настороженно поглядывали в сторону Тихого океана. Но их привлекала не красота искрящейся водной равнины (похоже, что она была усыпана солнечной пылью), а паническая тревога: не видно ли дымков неприятельских кораблей?
На «Изумруде» осталось только несколько человек: старший офицер Паттон-Фантон-де-Верайон, боцман Куликов, минные квартирмейстеры Тейбе и Григорьев и радиотелеграфист Собешкин. Им было поручено приготовить крейсер к взрыву. А остальные офицеры и матросы находились уже на берегу, за версту от судна. Во главе с бароном Ферзеном они забрались на гору и, построившись во фронт, стали ждать.
Широко распростерлось, обдавая теплом, голубое небо, ослепительно сияли, уходя до самого горизонта, воды океана. В солнечных лучах зеленели кудрявые вершины сопок. Это еще больше угнетало людей, подавленных тяжестью противоречивых переживаний: с одной стороны - родная земля в весеннем наряде, с другой - такой порочный конец после героического подвига. Только теперь сознание моряков как будто стало проясняться, и они с глубокой скорбью всматривались в знакомые очертания корабля, приговоренного к уничтожению.
На вершине другой горы, ближе к «Изумруду», появился красный флаг, означавший: «бикфордов шнур подожжен». Напряжение моряков нарастало. Бледные, с пепельными губами, они имели такой вид, как будто сами были обречены к расстрелу.
Раздался взрыв в носовом патронном погребе. Поднялся столб дыма. Когда он рассеялся, люди увидели свой корабль, как казалось издали, целым и невредимым. Следующим взрывом оторвало всю корму. Громадное пламя, разбрасывая в разные стороны куски железа и обломки дерева, высоко подняло к небу черное облако. Раскатистым эхом откликнулись горы. Содрогнулись моряки, словно лишились не судна, а близкого друга, не раз спасавшего их жизни. Три с половиной сотни пар человеческих глаз смотрели ту¬да, где вместо красавца «Изумруда» чадил на камнях изуродованный железный скелет корабля. На нем догорали остатки деревянных частей. Он все еще продолжал осыпать бухту стальным дождем крупных и мелких осколков. Это рвались снаряды, до которых добирался огонь. Полчаса длилась похоронная канонада, и потом наступила такая тишина, как будто оцепенели и люди и вся природа.
Это была третья ошибка.
Эскадренный броненосец «Наварин»
Эскадренный броненосец «Наварин» своим внешним об¬ликом резко выделялся из всей 2-й эскадры. Широкий корпусом, он имел четыре громадных трубы, расположенных квадратом, словно ножки опрокинутого стола. По этим трубам можно было с одного взгляда отличить его от других кораблей. Вид у него был грозный, но японцы, вероятно, хорошо знали, что его даже двенадцатидюймовые орудия, стрелявшие дымным порохом, своей дальнобойностью не превышали сорока пяти кабельтовых. Среди офицеров и матросов он назывался по-другому: «Блюдо с музыкой».
Командовал броненосцем старый и бывалый моряк пятидесяти четырех лет, капитан 1-го ранга Фитингоф. Сред¬него роста, угловатый, молчаливый, с глазами неопределенного цвета, с разорванной ноздрей приплюснутого носа, он производил впечатление мрачного человека. Совершенно об¬лысевшая голова его всегда была чем-то озабочена. Может быть, потому он мало уделял внимания своей внешности:
форма сидела на нем мешковато, седая борода редко расчесывалась, шея обросла мелкими кудрявыми волосами, словно покрылась серым мхом. Познавший хорошие и плохие стороны жизни, он больше никогда ею не восторгался и ни¬когда не приходил от нее в отчаяние. Психика его на¬столько устоялась, что никакими событиями н